Победа Великой армии - Страница 41

Полковник Фрежо окликнул Франсуа:

— Мой генерал, если вы пройдете еще вперед, то увидите место, приготовленное для вас.

В нескольких сотнях метрах впереди действительно открылась полянка. На ней хлопотал Лоррен в компании Мари-Терезы и нескольких призванных на помощь солдат-савойяров. Слева они установили две палатки, еще одну — напротив них. В середине, вокруг костра поставили раскладные скамьи.

— Эта палатка для вас, — показал Лоррен. — Мари-Тереза перенесла туда ваши вещи. Та, что рядом, — для полковника Арриги, а напротив — для двух кавалерийских полковников. Мы решили, что они будут спать вместе.

«Из них остался только один», — подумал Франсуа.

— Пехотинцы, — продолжал Лоррен, — сказали, что предпочитают остаться со своими людьми.

Мари-Тереза подкинула поленьев в костер, одновременно служивший плитой. Франсуа Бейль сделал ей знак подойти ближе. Она выглядела очень мило в длинной зеленой шерстяной юбке с черной каймой, некоем подобии открытого жилета и блузке с желтыми цветами. На руках у нее были рабочие перчатки.

— Ты выглядишь очень элегантной в дорожном наряде, — сказал Франсуа. — Как тебе это удается? Нашла весь этот костюм в модной лавке в Смоленске?

— Я уже говорила вам, генерал, что ни разу не выходила там на улицу. Мне было слишком страшно. Вся моя одежда приехала из Москвы. До вашего появления там было много модных лавок, и, кстати, среди беженцев есть одна дама, державшая французский бутик.

«Надеюсь, она захватила кассу с собой», — подумал Бейль, а вслух добавил:

— Приготовишь нам вкусный ужин?

— Сделаю, что смогу, — ответила Мари-Тереза, — но продукты не слишком разнообразны. Я захватила вино и коньяк. Все будет готово через полчаса. Мне помогают савойяры.

— А где ты будешь спать?

— В нашем фургоне! Мы там в середине поставили ящики. Получилось что-то вроде перегородки, а по обе стороны от нее спальные места — одно для Лоррена, другое для меня.

— Ты все продумала, Мари-Тереза, — шутливым тоном заметил Франсуа.

На обратном пути он увидел, что к ним присоединились полковник де Вильфор и капитан Залиский. Солдаты савойского полка уже обустроили стол на бревнах около костра. Офицеры вчетвером уселись вокруг стола на складных креслах. Кавалеристы вытянули ноги.

— Нет ничего приятнее в этом мире, — пробормотал полковник де Вильфор, — чем вытянуть ноги как можно дальше, и мысочки, до кончиков пальцев, после дня, проведенного в седле галопом. Сладостное ощущение.

Он закрыл глаза и мысленно перенесся в свой дом в Перигоре, где растягивался на кровати после удачной погони за косулей. Но голос генерала Бейля вернул его к реальности.

— Несмотря на несчастье наших польских друзей, в целом итоги дня положительные. Мы посеяли сомнение на наступающем фланге русской армии, и нам удалось уйти из Смоленска с минимальными потерями. Город наверняка утопает в огне и крови, — добавил он, глядя на зловещий свет, отражавшийся в темном небе. — А мы здесь, на тропе в Катынском лесу, ведущей на северо-запад. Завтра переправимся через Днепр и, думаю, по дороге никого не встретим, так как русские все свои силы направили на юг, откуда они ждут подкреплений, и на запад, где рассчитывают догнать Великую армию. На другом берегу Днепра мы выйдем на дорогу на Минск и пойдем по ней, следуя приказу императора. После четырех дней на марше прибудем в город Борисов на Березине и пройдем дальше строго на запад, в направлении Вильны. Именно там, определенно, состоится большая битва.

Незаметно подошел Лоррен, принес стаканы, до середины наполненные коньяком. В пламени потрескивали дрова, временами сыпались искры. После перекрестка дорога слегка поднималась вверх, поэтому отсюда открывался вид на несколько километров. Франсуа Бейль созерцал ряд зажженных костров и тени, бродившие вдалеке вокруг огней. В чистом небе сияла луна, находившаяся в первой четверти, отбрасывая бледный свет на верхушки деревьев. Мари-Тереза начала подавать ужин с супницы, наполненной похлебкой из красой капусты.

«Неужели мы действительно на войне? — спрашивал себя Франсуа Бейль, глядя на мерцание крохотных огоньков, опаловый свет, льющийся на молчаливый лес, и слушая шуршание шерстяной юбки Мари-Терезы. — Это правда война или сон о войне? — Внезапно перед ним возник неотвязный взгляд московского вольтижера, часто преследовавший его по ночам, и он представил себе тело полковника Веровского, распростертое в лагерной грязи, которое проходящие мимо русские солдаты наверняка пинают ногами. — Да, мы на войне», — и он опустил черпак в супницу, протянутую ему Мари-Терезой.

* * *

На следующее утро, в субботу 17 октября, дивизия Бейля выступила в северо-западном направлении. Она сохранила тот же походный порядок. Артиллерийские батареи замыкали колонну на случай, если русская армия все-таки попробует устроить маловероятную погоню. Ничего подобного не произошло. Польские уланы время от времени хватали каких-то нищих в лохмотьях, выходивших из-за деревьев. В зависимости от настроения (или от услышанных оскорблений) они отрубали вышедшим головы ударом сабли или давали им убежать обратно в лес. Только в конце дня, пройдя через большую равнину, дивизия вышла на берег Днепра, разбила там лагерь и воспользовалась всеми преимуществами стоянки на реке. Они находились в пятидесяти километрах от Смоленска, дым от которого уже растворился в воздухе.

Уход из Смоленска прошел успешно.