Победа Великой армии - Страница 18

К оглавлению

18

Без всякого приглашения Фрежо затянул застольную песню. Это была бургундская мелодия, хорошо известная в Великой армии. Офицеры подхватили мотив хором, и их голоса зазвучали среди русской ночи.

* * *

Два дня миновали благополучно.

Патрули кружили по городу и стреляли в отдаленные силуэты, не попадая в них. На второй день небольшой отряд казаков, совершавший вылазку в северных кварталах, был застигнут врасплох польскими уланами, которые вырезали всех до единого.

Но на третий день в четыре часа дня на Красную площадь галопом ворвался всадник, лихорадочно разыскивая пост командующего, полковника Арриги.

— Русские! Русские вошли в город! — в смятении кричал он.

Арриги подумал, что речь идет о русском отряде, пересекающем город с запада на восток, вероятно, с целью нагнать армейский корпус Мюрата.

Он тотчас начал действовать по намеченному плану. Три артиллерийские батареи, поставленные на больших улицах в северной части города, открыли огонь по показавшимся русским кавалеристам. Батареи прикрывали швейцарские и баварские пехотинцы. Польские уланы сделали несколько вылазок, прощупывая неприятельские позиции, но были вынуждены избегать контакта.

Антуан Арриги написал приказ на листке бумаги, передав его гонцу:

— Доставь это тотчас полковнику Веровскому. Ты знаешь, где он находится?

Пока гонец удалялся галопом, Арриги отправился к Бейлю в Кремль и поставил его в известность об отданных им приказах.

Генерал Бейль одобрил его действия:

— Все это прекрасно, — сказал он ему, — но если русских много и они собираются отвоевать город, — чего я, впрочем, не думаю, — нашим войскам придется отступить к Красной площади. Мы разместим здесь последнюю батарею, и я прикажу Фрежо возвести баррикады. В худшем случае окажемся запертыми в Кремле и попытаемся выйти из него через южные ворота. Однако твои приказы уже достигли цели, — добавил он, — послушай!

С севера Москвы действительно доносились звуки пушечных залпов. Следовавшие через определенные промежутки времени залпы становились все более размеренными.

— Они пристреливаются по целям, — сказал Бейль. — Прошу тебя довести мой приказ до всех подразделений. Мы покинем Москву завтра утром. Поскольку русские, кажется, уже на подходе, мы выступим до рассвета. В пять часов утра все войска должны собраться у южной стены Кремля. Ты пойдешь во главе процессии вместе с драгунами, за тобой последуют артиллерия и три пеших батальона, а я буду замыкать колонну с польскими уланами. Проследи, чтобы все было в порядке!

Взрывы слышались по-прежнему, но как будто стали реже. Быть может, русская армия пыталась всего лишь обогнуть город.

Франсуа Бейль сел верхом на лошадь по кличке Вольта, которую конюх Бонжан тщательно начистил щеткой, и вернулся во дворец Шлыкова, чтобы забыться полусном в свою последнюю ночь в Москве.

Глава VI.
ПРОЩАНИЕ С ГОРОДОМ

Франсуа Бейль любил атмосферу ночных сборов. Встать пришлось посреди ночи, около четырех часов утра, одеться в темноте, нащупывая ногой сапоги, побриться с холодной водой при неверном свете свечи, поскольку такое правило было заведено среди офицеров императорской гвардии. Он открыл дверь, толкнув ее в ледяную толщу воздуха, и встретил телом порыв ветра. Потом отыскал путь к месту сбора, где толпились темные фигуры, переговариваясь тихими голосами. Когда один из собравшихся рискнул закурить сигарету, в образовавшемся круге желтого света появилось лицо с резкими чертами, выступающими зубами и густыми бровями, — ночь жадно поглотила его, едва погасла спичка. Гнедые крупы лошадей на уровне глаз казались огромными. Животные нервно пятились, стараясь вырвать из рук поводья, неловко схваченные в темноте. Бейль опасался, как бы, несмотря на кожаные сапоги, ему не отдавили ноги.

За внешней неразберихой скрывалась методическая организованность. Группировались отряды, отдавались приказы, и, когда первые лучи солнца упали на крыши домов, окружив их светлым ореолом, стало понятно, что идет подготовка к походу. Спустя полчаса колонна тронулась в путь.

Вот так ранним утром 28 сентября дивизия генерала Бейля выстроилась вдоль южной стены Кремля. Привстав на стременах, Бейль мог окинуть взглядом свое войско: далеко впереди виднелись драгуны верхом на лошадях, за ними — артиллерийские батареи, на орудиях которых играли первые солнечные лучи. За батареями следовали плотные каре пехотных батальонов, дальше — беспорядочная группа небольших телег, на которых теснились последние беженцы и гражданская обслуга. Мари-Тереза перед уходом захватила стаканы и столовые приборы графа Шлыкова, погрузив их в последнюю повозку с белым верхом цилиндрической формы, запряженную двумя русскими лошадьми, которыми правил Лоррен.

Завершал шествие эскадрон польских гвардейских улан. Можно было подумать, что они на параде. Шесть взводов шли друг за другом с одинаковым интервалом самым мелким шагом. Веровский, находившийся в голове, приветствовал Бейля широким жестом.

Последний пустил лошадь галопом и в сопровождении эскорта проскакал вдоль своих войск. Оказавшись на лужайке, тянувшейся вдоль Москвы-реки, он стал отсюда наблюдать за подразделениями, проходившими под кремлевской стеной. Поскольку к тому моменту уже окончательно рассвело, перед ним открылось великолепное зрелище: на фоне красной стены Кремля, над которой возвышались башни Благовещенского собора, стройными рядами маршировали подразделения его маленькой армии. Он доехал вместе с ними до угла стены и остановился напротив крайней башни, у которой солдаты должны были свернуть на юго-восток, чтобы выйти на Смоленскую дорогу.

18